Бизнес по-китайски, или Где и почему китайцы одолевают россиян⁶

Приходится констатировать, что подавляющее большинство отечественных предпринимателей имеющих бизнес с Китаем, равно как и чиновников, ответственных за торгово-экономические связи с Китаем в Центре и на местах, в своих оценках и решениях, касающихся Китая, находятся в системе координат (стандартах мышления) либо задаваемых Западом, либо подбрасываемых китайцами специально в западном формате. Китайцы же, прикрытые "Великой стеной" иероглифической письменности, связанные сетью родовых и клановых связей и опирающиеся на монолит своей культурной традиции одолевают россиян, находясь в другой системе координат сознания.

Прежде всего, всяк, имеющий дело с китайцами, должен уяснить, что он, скорее всего, думает и поступает по-западному, где всё и вся делится на два полюса (необходимое \ случайное; выгода \ убыток; друг \ враг), а перемены возникают в результате линейного противоборства двух сил, где побеждает сильнейшая. Китайцы мыслят также! Но после разделения на два, как правило, ищут третье, тогда как европейцы исключают третье (всё в мире имеет свою противоположность, а третий лишний, третьего не дано).

По-китайски, единое неизменно раздваивается, но перемены следуют через сочетание не двух, а трёх сил. Таков Закон Перемен, которому на Западе не учат.

В бизнесе эта приверженность китайского ума к поиску третьей силы для решения дела в свою пользу выражается в их стремлении, чуть, что не так, действовать через посредника.

С появлением посредника складывается связка из трёх сил, в которой китаец ориентируется "по зову сердца" и "голосу крови" и добивается исключительной эффективности в сфере богатства. Китаец совершенно не похож на еврея и богаты они по-разному: мера в деньгах одинакова, а путь к богатству и смысл быть богатым разные.

Экономическая глобализация по-западному ориентируется на богатство еврейского корня. Специфика же богатства по-китайски упирается в самобытность их психического склада. Так главной характеристикой психологии китайцев выступает прагматизм, как тип поведения, предполагающий ориентацию на практически полезный результат и силу. Однако китайский прагматизм не чета прагматизму евреев. Китайское сердце тянется к богатству. Но если для Запада богатство – это количество денег, то для китайца – качество жизни. Показателем богатства на Западе выступает капитал. У китайцев же в ориентирах качества жизни богатство – это роскошь, а среди роскоши главная – это роскошный гигантский обед. Еда – главная ценность китайской цивилизации, и показатель китайского богатства – это не столько абстрактный счёт в банке на завтра, сколько состав и тонкая экзотика вкусов подаваемых Вам блюд сегодня. И именно многочасовой китайский обед более всего контрастирует с быстрой и примитивной едой американских миллионеров. Для сравнения, в России, человек, если живёт в достатке, то и без роскоши или капитала уже ощущает себя богатым.

Прагматизм в бизнесе означает, что китайцы всегда используют все свои карты: и те, что в руках, и те, что в рукаве. Приземлённый в устремлениях прагматизм китайцев пренебрегает возвышенными категориями морали, равнодушен к правде, но всегда принимает во внимание силу. Западное же упование на Закон при отсутствии демонстрации вашей силы приводит, в конце концов, к выказыванию китайского пренебрежения.

Именно прагматизмом я объясняю и то, что очень многие уголовные и гражданские дела в Китае решаются в соответствии не с буквой закона, а с личным пониманием сути этого закона тем или иным чиновником, облечённым властными полномочиями. При чём не только на местах, но и на высоком уровне. По свидетельству натурального китайца Лю Сумэй: "Китай – это страна, в которой начальники поступают так, как им прагматически заблагорассудится".