Юань под ударом²¹

Китай отпущения

Рост китайского нетто-экспорта стал беспрецедентным по масштабам и скорости. Китай буквально ворвался на мировой рынок, за десять лет сумев из второразрядной торговой державы фактически стать крупнейшей страной-экспортером. Известный специалист по китайской экономике, главный экономист по развивающимся рынкам швейцарского банка UBS Джонатан Андерсон назвал китайский рывок “величайшей в истории кражей доли рынка в мировой торговле”. Смысл сказанного в том, что Китай последовательно вытесняет конкурентов с мирового рынка, субсидируя собственных экспортеров за счет дешевого юаня и других преференций. При этом основную часть китайского профицита внешней торговли абсорбируют США – еще 15 лет назад дефицит Соединенных Штатов в двусторонней торговле с Китаем, по данным US Census Bureau, составлял всего $33,8 млрд в год, сейчас эта цифра почти в семь раз выше – $226,9 млрд за 2009 г. и $201,2 млрд за первые девять месяцев 2010-го. Нынешняя экономическая взаимозависимость Китая и США также беспрецедентна. В рамках этого симбиотического образования, которое многие экономисты вслед за британским историком экономики Нейлом Фергюсоном стали называть Чимерикой (от англ. China – Китай и America, а также англ. chimera – химера), богатая его часть – США – активно потребляет и увеличивает свои долги, а бедная – Китай – производит все больше товаров и накапливает все большие долларовые резервы. Китайские товары, поставляемые на рынок США, составляют львиную долю внешнеторгового дефицита Америки. Вашингтон давно обеспокоен все возрастающими масштабами финансирования американского дефицита китайским профицитом. Подобный процесс по своей природе нестабилен и создает предпосылки к болезненной для обеих стран ребалансировке торговых отношений. Неестественный, химерический симбиоз, в котором бедная страна субсидирует чрезмерное потребление в богатой, не может длиться вечно, хотя именно этот странный, на первый взгляд, процесс являлся и до сих пор является драйвером экономического роста Китая. Естественной и плавной траекторией ребалансировки должна стать ревальвация юаня. Если власти КНР дадут юаню вырасти относительно доллара, то китайские товары станут более дорогими и соответственно менее конкурентоспособными на американском рынке, а американские, наоборот, сделаются более привлекательными для китайцев.

Обеспокоенность американцев вызывает не только неустойчивая траектория дефицита в торговле с Китаем. Проблема еще и в том, что аутсорсинг рабочих мест из Америки в Китай, по мнению многих, зашел слишком далеко. Еще во время своей предвыборной кампании нынешний президент США Барак Обама провозгласил одной из главных задач создание рабочих мест и снижение безработицы в стране. На данный момент эта часть президентской программы полностью провалена: восстановления на рынке труда США нет. За время рецессии экономика страны сбросила около 8,5 млн рабочих мест и не собирается их восстанавливать – компании, у которых нет уверенности в будущем спросе, не нанимают новый персонал. За последние десять месяцев 2010 года частный сектор американской экономики создал менее 1 млн рабочих мест. Нет однозначного ответа на вопрос, почему рынок труда Соединенных Штатов в столь сложной ситуации, как нет и осмысленных путей выхода из кризиса американской экономики. Но избирателям этого не объяснишь, поэтому для них найден простой ответ: благодаря дешевому юаню и аутсорсингу производства в Поднебесную китайцы “крадут” рабочие места в Америке. Известный американский экономист, нобелевский лауреат Пол Кругман оценивает потери приблизительно в 1,4 млн рабочих мест.

Китайские возражения

Это верно, но лишь отчасти. Очевидно, что курс юаня занижен (неоспоримое свидетельство тому – торговый профицит Поднебесной: в октябре 2010-го он достиг $27 млрд, а за первые десять месяцев этого же года составил $147,77 млрд). Очевидно, что заниженный валютный курс делает китайские товары более конкурентоспособными на мировом рынке. Без сомнения, ревальвация юаня к доллару ceteris paribus (при прочих равных условиях) улучшила бы ситуацию с рынком труда в США. Однако вопрос заключается в том, насколько и за какое время Китай должен ревальвировать свою национальную валюту к американской так, чтобы не уничтожить собственный экспортный сектор? И главное, насколько сильно повлияет ревальвация юаня на рынок труда в США? Ведь вполне может оказаться, что ревальвация не приведет к существенному восстановлению последнего. Иными словами, если Пекин и откажется от части экспортного пирога, это не означает, что она автоматически достанется США. Сокращение китайского экспорта в Соединенные Штаты не будет означать, что туда вернутся рабочие места, от него скорее выиграют другие экспортеры, обладающие дешевой рабочей силой, например Мексика, Вьетнам или Индонезия.

Еще один важный момент заключается в том, что США, как бы ни хотели, фактически не могут заставить Китай ревальвировать юань – их возможности в валютной войне не беспредельны. Яо Ян, директор центра экономических исследований Пекинского университета, обобщает позицию Поднебесной по этому вопросу: “КНР пойдет на быструю и существенную ревальвацию юаня только в случае, если другие страны введут реальные санкции в ответ на упорство Пекина. Но китайские власти считают, что ни США, ни Европа не пойдут на применение торговых санкций, хотя и имеют такую возможность. Как только уляжется политическая пыль, поднятая в США во время ноябрьских выборов в конгресс, американские власти осознают то благо, которое им приносят дешевые китайские товары, и успокоятся. К тому же, как свидетельствуют данные некоторых исследований, 20%-ная ревальвация юаня к доллару будет иметь для американской экономики минимальный эффект. В то время как для китайской экономики тот же масштаб ревальвации будет означать падение занятости и ВВП минимум на 3%”. Исходя из этой логики, китайская элита полагает, что угрозы США – не более чем блеф, предназначенный для внутреннего потребителя, так как рациональный игрок вряд ли станет наносить другой стороне удар, не получив от него существенной выгоды.

Не мытьем, так катаньем

Проблема, однако, заключается в том, что в самих США считают иначе. Америка не может сколь угодно долго поддерживать огромный внешнеторговый дефицит и одновременно следовать мягкой фискальной политике. Дисбаланс не будет расти до бесконечности – рано или поздно произойдет ребалансировка мировой торговли, искаженной огромным китайским профицитом и зеркальным американским дефицитом. И если Америка не сможет, как считают китайские партнеры, добиться ревальвации юаня и не решится ввести торговые санкции за отказ от нее, то США не останется ничего иного, как самим пойти на девальвацию доллара. Раз уж гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе. Во всяком случае, именно так можно интерпретировать QE2 – новый раунд “количественного ослабления”, анонсированный ФРС США 3 ноября 2010 г. (впервые QE было запущено ФРС в марте 2009 года на фоне фактического краха банковской системы США). По сути, речь идет о дополнительном раунде эмиссии доллара, призванном сыграть важную роль в оздоровлении экономики США – снизить ставки по долгосрочным государственным облигациям (прямой выкуп облигаций на рынке на баланс ФРС снижает их доходность), что должно повлечь за собой снижение ставок и по корпоративным.

Печатание долларов в рамках QE2 приведет к ослаблению американской валюты по отношению к национальным деньгам конкурентов. Кроме того, анонсирование этого шага поспособствует перетоку “горячих денег” на сырьевые и развивающиеся рынки (прежде всего в Китай), что впоследствии может еще больше раздуть существующие там финансовые пузыри и повысить связанное с ними инфляционное давление (прежде всего опасен рост цен на энергию и продовольствие). “Девальвируя доллар в рамках QE2, США провоцируют Китай на ревальвацию юаня к доллару, ведь бороться с раздутыми благодаря дополнительной ликвидности пузырями и усиливающейся инфляцией Китаю все труднее и труднее, – отмечает профессор экономики Пекинского университета и экс-СЕО американского инвестбанка Bear Stearns Майкл Петтис. – Эффектом QE2 окажется расширение денежной базы в Китае до тех пор, пока Центробанк КНР будет скупать излишек долларов по существующему заниженному курсу. Разумеется, эта политика является проинфляционной. И чем сильнее вырастет инфляция в Китае, тем больше будет соблазн укрепить юань к доллару. Ноябрьское решение ФРС о QE2 – поворотная точка в истории валютного противостояния США и Китая, равнозначная аналогичной ситуации между США и Японией. Тогда, в 1985 году, Вашингтону удалось продавить Токио по вопросу ревальвации японской иены к доллару (соглашение Plaza)”. Китай, по мнению Петтиса, вынужден будет отреагировать на QE2 ревальвацией юаня, в противном случае дешевеющие доллары будут и дальше набиваться в китайские активы, повышая их стоимость до опасных уровней и разгоняя в стране инфляцию. (Деньги, поступающие от QE, перетекают в конечном счете на сырьевые и фондовые рынки, повышая стоимость нефти, промышленных металлов, зерновых и прочих импортируемых в Китай товаров, с одной стороны, и обесценивая китайские акции и облигации – с другой). Кроме того, инфляция, как известно, монетарный феномен и зависит от количества денег в экономике. А денежная масса в Китае растет очень быстро – с января 2008-го по январь 2010 г. она увеличилась на 61%. Чтобы поддерживать низкий курс юаня к доллару, Центробанк Китая вынужден печатать юани и скупать на них американскую валюту. С запуском эмиссии доллара этот опасный процесс получит еще более существенное ускорение.

Заместитель министра финансов Китая Жу Гуангуао в середине ноября на страницах ”Жэньминь жибао” уже обвинил США в отсутствии ответственности за сохранение стабильности на мировых рынках, приняв решение продолжить политику “количественного ослабления” с целью в очередной раз вбросить ликвидность в мировую финансовую систему и фактически девальвировать доллар. Но, как в свое время заявил европейцам министр финансов США при президенте Никсоне Джон Конналли: “Доллар – это наша валюта, но ваша проблема”.

Уроки Японии

И эту проблему рано или поздно придется решать. Растущая инфляция и пузыри на внутренних рынках скорее всего заставят Китай пойти на существенную ревальвацию юаня к дешевеющему доллару. Китайские власти очень боятся этого шага, помня печальный опыт Японии, прошедшей под давлением США через похожий этап ребалансировки внешней торговли и валютного курса в конце 1980-х – начале 1990-х годов. Для Японии ревальвация иены и сокращение торгового профицита закончились тяжелейшим кризисом начала 1990-х и экономической стагнацией в 2000-х. Впрочем, как отмечает Петтис, Япония тогда допустила массу ошибок: пытаясь компенсировать негативный эффект роста иены, Токио пошел по пути расширения инвестиций, кредитования и снижения ставок по кредитам. Это привело к спекулятивному росту цен на активы и в итоге закончилось крахом рынка недвижимости и масштабным кризисом банковской системы страны. Китаю следует учесть эти уроки и не повторять подобных ошибок. Тем более что ребалансировка нынешней китайской экономики обещает быть более болезненной, чем в Японии конца прошлого века. Дело в том, что кризис в Японии не совпал с периодом сокращения мирового спроса. Наоборот, растущий мировой спрос в 1990-х годах стал тем буксиром, который создал для Японии достаточно мягкие условия восстановления внешнеторгового равновесия. Для Китая же период замедления собственной экономики (в связи с ударом по зависимому от дешевого юаня экспортному сектору) совпадет с наблюдаемым сейчас периодом снижения мирового спроса. Китайский случай скорее будет сравним с положением США во время Великой депрессии. Чтобы стать менее зависимым от экспортноориентированной модели развития при столь неблагоприятных внешних условиях, Китаю придется сильно потрудиться.

По материалам делового журнала "Вестник Китая"