“Мост” на китайский берег¹⁷

Ставка на хуацяо

Экономические связи хуацяо с Кита¬ем прослеживаются с начала прошло¬го века. Дисбаланс между социальным по¬ложением китайцев за рубежом и их экономиче¬скими возможностями, как на этни¬ческой родине, так и в странах проживания, стимулировал китайскую диаспору к более активным действиям.

Хуацяо не поскупились на финансирование Синьхайской революции, в результате которой была свергнута маньчжурская династия Цин и провозглашена республика. До основания КНР сменявшим друг друга руководителям было не до хуацяо – они вели ожесточенную борьбу за власть, а после образования Китайской Народной Республики в 1949 году – за скорейший переход к коммунизму. А уже в 1950-х в стране действовал Комитет по делам хуацяо, целью которого было привлечь капиталы соотечественников на историческую родину. В 1980-м было создано первое предприятие с капиталом хуацяо. А основным внешним источником капитала для модернизации китайской экономики стали отнюдь не кредиты иностранных банков и не внешняя помощь. Ослабленную “политикой большого скачка” китайскую экономику поставили на ноги финансовые вливания хуацяо, как считает, к примеру, профессор Уральского государственного технического университета Леонид Стровский.

По данным Главного статистического управления КНР, с 1995 по 1999 годы капиталы хуацяо в китайской экономике увеличились с $2,62 млрд до $3,29 млрд.

Особенно щедрыми инвесторами в китайскую экономику оказались многопрофильные холдинги Юго-Восточной Азии, контролируемые хуацяо. В 1990-е годы их капи¬таловложения соста¬вили 60% от суммы всех инвестиций в регионе.

По расчетам профессора Го Лян из Сямэньского университета, 70% всех привлеченных в Китай капиталов корпораций Юго-Восточной Азии связаны с приобретением недвижимости. Причем владельцы компаний направляли капиталы преимущественно в районы, из которых когда-то эмигрировали их предки. Например, капиталы из Таилан¬да направлялись в провинции Гуандун и Хайнань, а инвестиции из Филиппин, Малайзии и Сингапура – в провинцию Фуцзян.

Патриотизм и деньги

Ставка на хуацяо, точнее на их патриотизм и финансы, себя оправдала.

Помимо прямых инвестиций представители зарубежных китайских диаспор привезли в страну технологии и ноу-хау (например, технологии возведения монолитных конструкций, сухого метода получения цемента). Прямой экономический эффект от такой политики не заставил себя ждать. Более быстрыми темпами, по сравнению с сельским хозяйством, стали развиваться промышленность, а также сферы финансовых и нефинансовых услуг; произошел промышленный переход от трудоемких к науко- и капиталоемким производствам; увеличился ВВП, наметился рост экспорта, промышленного выпуска и занятости; выросли собираемость налогов и накопление валютных резервов; наконец, повысился уровень жизни.

По словам премьера Госсовета КНР, автора экономических реформ “новой волны” конца 1970-х – 1980-х годов Дэн Сяопина, “Китай имел немного возможностей для бурного раз¬вития, но отличался от других стран мира наличием десятков миллионов па¬триотических соотечественников”. И другие руководители Китая сумели разглядеть в хуацяо немало ценных ка¬честв. Так, бывший председатель Всекитайского комитета Народного политического консультативного совета Китая (исполнял обязанности до марта 2003 года) Ли Жуйхуань отмечал их способность усердно работать с надеждой на отдален¬ные результаты, приверженность законам и обычаям страны проживания, сплочен¬ность и взаимную поддержку земляков, память о своих корнях, содействие про¬цветанию Китая.

Впрочем, утверждать, что игра китайских властей с хуацяо идет в одни ворота – неверно. Коммерческие выгоды самих хуацяо от любви к родине также очевидны.

Об этом свидетельствует хотя бы то, что с каждым годом хуа¬цяо наращивают вложения капиталов в Китай, где, несмотря на кризис, на фоне благоприятного инвестиционного климата и относительно низкой себестоимости рабочей силы можно получить гарантированную прибыль.

По статисти¬ческим данным Регистра КНР за 2008 год, количе¬ство предприятий с капиталами хуацяо превышает 300 000, что составляет 70% всех иностранных компаний (включая корпорации с капиталом соотечественников из Гонконга, Макао и Тайваня).
“На заре экономических ре¬форм и политики открытости китайские власти были крайне заинтересованы в капиталах для модернизации национальной экономики. Дать их могли в первую очередь хуацяо. Для того чтобы заинтересовать их в этом, правительство создало свободные экономические зоны в родных городах китайских мигрантов. И это дало ощутимые результаты. В районе дельты Жемчужной реки 60% от общего объема иностранных инвестиций принадлежит именно хуацяо. Их пример успешных бизнес-проектов в Китае вдохновил многие иностранные компании, и миллиардные инвестиции рекой хлынули в Китай. В частности, на китайский рынок вышли такие гиганты, как Mitsubishi Heavy Industries (Япония), Danone (Франция), RGMI (Сингапур). При этом потенциал хуацяо в развитии китайской экономики еще далеко не исчерпан. Мы сейчас оцениваем капитал хуацяо в $3,7 трлн”, – комментирует ситуацию начальник Канцелярии по делам проживающих за границей китайских граждан при Госсовете КНР Ли Хайфэн.

Поход “вовне”

Осознав, что опора на хуацяо, их связи, финансовые и интеллектуальные ресурсы приносит стране ощутимые дивиденды, китайские власти призывают сограждан “Идти вовне”. Эта внешнеэкономическая стратегия была утверждена весной 2000 года на Третьей сессии Всекитайского собрания народных представителей.

Суть ее сводится к тотальному распространению китайской культуры, расширению экономических связей и укреплению политических позиций Китая во всем мире. Ставка делается на максимальное использование мощи растущей китайской миграции и деятельность китайских землячеств во всем мире. И первые результаты в этом направлении уже есть. Как пример можно привести расширение зоны изучения китайско¬го языка. Так, в странах ЮВА были сняты политические ограничения на его изучение и использование, произошло это не без активного участия хуацяо. В итоге в Малайзии обучение китай¬скому языку сейчас ведется в 1200 школах. С другой стороны, в Европе, США и раз¬вивающихся странах Африки в послед¬нее время изучение китайского стало модным, а точнее – необходимым для ведения бизнеса. В США более 100 000 учащихся овладевают этим языком. В 500 школах Великобритании открыты соответствующие курсы.

Впрочем, в первую очередь стратегия “Идти вовне” призвана решить ряд экономических проблем, стоящих перед современным Китаем: расширить географию сбыта китайских товаров, увеличить импорт сырьевых ресурсов и каналы поступления капиталов и научно-технических достижений из-за рубежа. И для достижения этих целей китайские власти скупиться не намерены. “Сейчас каждой китайской семье, уезжающей в Африку, родина выдает подъемные – $7000. Если эмигранты в каком-то месте организовали хотя бы чайна-деревню числом более 40 жителей, то на общину выделяются “транши” уже в $100 000”, – говорит публицист-китаевед Андрей Девятов.

Становится все более очевидным, что позиции “китайских масонов” в мире будут укрепляться пропорционально росту китайской экономики. Характерна и обратная зависимость. Потенциал китай¬ской диаспоры далеко не исчерпан. По мнению профессора Сингапур¬ского университета Денни Роя, наличие китайских общин за рубежом обеспечи¬вает Китаю долговременные преиму¬щества в конкуренции за создание эко¬номической империи в Азии и способствует укреплению его позиций в мировой экономике.

По материалам делового издания “Вестник Китая”