Сергей Цыплаков о визите Владимира Путина в Китай¹⁸

В чем была необычность этой поездки? Почему она вызвала такой интерес и шквал откликов, хотя диалог на уровне глав России и Китая ведется уже много лет с высокой частотой и регулярностью, так что визиты на высшем уровне стали делом обычным и даже в какой-то степени рутинным?

Майский визит Президента России в Китай поначалу и виделся, как вполне традиционный, особо не выпадающий из ряда уже состоявшихся встреч лидеров двух стран, тем более что его сроки обговаривались еще в начале года, то есть до резких изменений в международной обстановке, которые произошли в марте. А вот когда Крым вошел в состав России, а США и их западные союзники ввели санкции, вокруг визита возникла интрига, так как он стал первой зарубежной поездкой российского президента после серьезного ухудшения отношений России с Западом. Это обстоятельство усилило внимание к визиту, обусловило беспрецедентный интерес к нему.

В чем заключаются особенности позиции Китая по отношению к Крыму и украинскому кризису?

Особенность китайской позиции, как видится, состоит в том, что Пекин старается по возможности оставаться "над схваткой", призывая конфликтующие стороны к сдержанности, высказываясь за мирные и дипломатические пути решения проблем, одобряя женевские договоренности в формате Россия – США – ЕС – Украина. В ООН при голосовании соответствующих резолюций в Совете Безопасности, а затем на Генеральной Ассамблее Китай дважды воздерживался, хотя, особенно перед первым голосованием, США и Германия пытались повлиять на китайцев и перетащить их на свою сторону. Позиция китайского делегата в СБ ООН помогла России избежать полной политической изоляции, поскольку все остальные члены Совета Безопасности выступили в поддержку предложенного западными державами проекта резолюции, который осуждал Россию за ее действия в Крыму.

Что касается санкций, то китайская сторона сразу и четко высказалась против них. Такая реакция, впрочем, не стала ни для кого особой неожиданностью, так как Пекин сам испытал на себе санкции стран Запада после событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 г., некоторые из которых, в частности запрет на торговлю оружием, продолжают действовать до сих пор.

В целом, в кризисе вокруг Украины и Крыма Китай оказался ближе к России, чем к Западу. Однако, делая такой вывод, нельзя забывать о двух моментах: во-первых, позиции России и Китая не являются тождественными; во-вторых, Китай сохранил себе свободу маневра и не связывал себя какими-либо публичными обещаниями или заверениями о поддержке.

Каковы были ожидания сторон перед визитом?

Официальная китайская позиция была сформулирована Председателем КНР Си Цзиньпином еще 15 апреля в его беседе с руководителем российского внешнеполитического ведомства С. В. Лавровым, который посещал Пекин для подготовки встречи на высшем уровне. В беседе китайский руководитель провел мысль о том, что "высокий уровень политического доверия между двумя странами необходимо трансформировать в еще более широкие, конкретные результаты практического сотрудничества". Иными словами, Си Цзиньпин весьма недвусмысленно дал понять, что с китайской точки зрения время общих деклараций и заверений о дружбе прошло, и что нужны конкретные дела.

Одновременно в китайском экспертном сообществе, то есть на уровне как бы не официальном, выдвигалась точка зрения о том, что из ухудшения отношений России с Западом, и прежде всего с США, Китай может извлечь для себя весьма ощутимую пользу. Логика этих рассуждений довольно проста. В последние годы США резко, по всем линиям усилили давление на Китай в регионе Восточной и Юго-Восточной Азии. В рамках своей стратегии "возвращения в АТР" они расширяют и интенсифицируют военные связи со странами региона, вмешиваются в территориальные споры в Южно-Китайском море, поддерживают Японию в конфликте с Китаем о принадлежности островов Дяоюйдао (Сенкаку), в обход Китая создают Транс-Тихоокеанское партнерство (ТРР) и т. д. Китаю сложно в одиночку противостоять давлению Вашингтона. Однако, сосредоточив основные силы на азиатском направлении, США ослабили внимание к Европе. Они явно недооценили потенциальных рисков их операции по смене власти в Киеве, не ожидали такой быстрой и жесткой реакции Москвы. Присоединение Крыма Россией изменило расклад сил, вызвало серьезную обеспокоенность американских союзников из числа стран Восточной Европы. В общем, похоже, что США увязли в Украине надолго. А раз так, то им придется уделять больше внимания европейскому направлению своей политики, переключить на него дополнительные силы и средства. Конечно, США - держава мощная, однако ее возможности тоже не беспредельны, и, соответственно, давление на Китай в Азии несколько снизится. Таким образом, если выражаться языком стратагем, так любимым некоторыми нашими знатоками Китая, то можно провести параллель с классическим китайским романом "Троецарствие", сказав примерно так: "Царство Шу и царство Восточное У противостоят царству Вэй, но каждое из них преследует свои интересы".

В России визит Президента в Китай рассматривали в первую очередь в контексте объявленного властями "разворота на Восток". Однако ни градус этого разворота, ни его скорость известны не были. К тому же, как ощущается, столь сильное ухудшение отношений с Западом породило смятение умов, во всяком случае, у части околовластных экспертов и аналитиков, которые за многие годы привыкли ориентироваться почти исключительно на ЕС и США, демонстративно при этом либо игнорируя Китай, либо глубокомысленно рассуждая о потенциальных рисках и угрозах, могущих, по их мнению, произойти от развития отношений с ним. Теперь же вопрос стоял не о том, сближаться с Китаем или не сближаться, а насколько близко России следует сблизиться с Китаем.

Эта тема была затронута Президентом России во время его прямой линии 17 апреля, когда он, в частности, сказал: "Мы (Россия и Китай), естественно, и соседи, а в этом смысле и в известной степени, естественно, и союзники - мы не ставим вопрос об образовании какого-то военно-политического союза". Однако чуть позже В. В. Путин добавил: "У нас никогда не было таких доверительных отношений в военной сфере – мы начали проводить совместные учения и на море, и на суше, и в Китае, и в Российской Федерации. Все это дает нам основание полагать, что российско-китайские отношения будут существенным фактором в мировой политике и существенным образом будут влиять на современную архитектуру международных отношений".

Высказывания президента сильно воодушевили экспертов из лагеря "государственников", подвигнув их на массу публикаций "о почти братском союзе, но без военно-политических обязательств и принятия идеологии друг друга", о том, что Китай - альтернатива Западу, и что он поможет нам пережить санкции и т. д. Лагерь же "либералов-западников" был гораздо сдержаннее в оценках и по возможности уклонялся от развернутых комментариев. Большая часть его представителей тем не менее была вынуждена признать полезность "ограниченного сближения", продолжая в то же время, пусть в смягченной форме, намекать на потенциальную "китайскую угрозу".

Между тем, чем меньше времени оставалось до начала визита, тем очевиднее становилось то, что его успех, а по большему счету и успех всего "разворота на Восток", будет зависеть от того, удастся ли достичь осязаемого крупного прорыва в двусторонних экономических связях. Думаю, не случайно опытный дипломат, помощник Президента России Ю. В. Ушаков накануне визита акцентировал внимание на "фантастическом и рекордном" количестве документов (в основном экономического характера), которые должны были быть подписаны в ходе визита. Однако количество соглашений, пусть даже очень внушительное, в данном случае отнюдь не являлось основным критерием. В центре общественного внимания и в России, и в Китае, и на Западе оказался один документ – контракт на поставку российского газа в Китай. Его заключение или очередная задержка с подписанием превратились в главное мерило успешности российско-китайского саммита. В этом пункте ожидания российской и китайской сторон совпадали.

Что можно сказать о самом визите и его результатах?

Визит был традиционным по своим внешним формам и церемониалу. Удивляться тут не стоит. Ведь в свое время еще А. С. Пушкин заметил, что "привычка - душа держав". А вот в содержательной части его можно четко разделить на две части: 20 мая и 21 мая.
20 мая состоялись переговоры лидеров двух стран и прошла церемония подписания документов. О чем В. В. Путин и Си Цзиньпин говорили за закрытыми дверями - не знаю, а гадать не люблю. Некоторые выводы можно сделать из текста Совместного заявления. Однако здесь надо отдавать себе отчет в том, что этот документ готовится до начала переговоров. Он, конечно, в определенной степени отражает позиции и подходы сторон, но далеко не в полной мере фиксирует реальное содержание бесед. Тем не менее в Совместном заявлении было несколько моментов, заслуживающих внимания.

Во-первых, стороны заявили о выходе отношений между Россией и Китаем на новый этап всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия, подтвердив тем самым геополитический контекст визита.

Во-вторых, были подтверждены ориентиры роста товарооборота до $100 млрд к 2015 г. и $200 млрд к 2020 г. Достигнуть этих показателей будет нелегко. В 2013 г. двусторонняя торговля увеличилась всего на 1,1%, составив $89,2 млрд, а за январь-апрель 2014 г. прирост товарооборота был равен только 3,4%. Но даже в случае достижения намеченных рубежей удельный вес России во внешней торговле Китая существенно не изменится. К 2020 г. Китай предполагает довести торговлю с ЕС до $1 трлн, против $530 млрд в 2013 г., да и товарооборот с США будет, скорее всего, не намного меньше, так что базовые соотношения в целом сохранятся.

В-третьих, появилось понятие "всеобъемлющее энергетическое партнерство", включающее сотрудничество в нефтяной, газовой и угольной сферах, а также строительство объектов электрогенерации на территории России для последующего экспорта электроэнергии в Китай.

В-четвертых, достигнута договоренность о создании на уровне вице-премьеров Комиссии по инвестиционному сотрудничеству. Правда, пока не совсем понятно, как она будет вписываться в уже существующие механизмы взаимодействия, но это, в конце концов, частности.

И наконец, по вопросу об Украине была выработана компромиссная формулировка, которую привожу полностью и без комментариев: "Стороны выражают серьезную озабоченность в связи с продолжающимся внутриполитическим кризисом на Украине. Россия и Китай призывают к деэскалации конфликта в этой стране, проявлению сдержанности, к поиску мирных, политических путей решения проблем. Стороны призывают все регионы и общественно-политические группы Украины вступить в широкий национальный диалог, совместно разработать концепцию дальнейшего конституционного развития государства, предусматривающую полное соблюдение общепринятых прав и свобод граждан". О Крыме в Совместном заявлении упомянуто не было.

Помимо Совместного заявления, в первый день было заключено более 40 межведомственных соглашений, а также меморандумов между регионами, предприятиями, компаниями и банками двух стран. Хотя в подавляющем своем большинстве эти договоренности имели рамочный характер и были по своей сути не более чем протоколами о намерениях, число их впечатляло. Однако среди них не было самого весомого документа - контракта на поставку газа, отсутствие которого объясняли тем, что компании не смогли достичь компромисса по цене.

Возникла пауза, и появилась некоторая неопределенность. Этот момент ведущие западные СМИ, которые до сих пор весьма скупо освещали визит, сочли подходящим для того, чтобы дать мощный пропагандистский залп, с нескрываемым злорадством наперебой сообщая о неудаче визита, о том, что русские и китайцы не смогли финализировать сделку по газу. С учетом разницы во времени между Китаем и США эти публикации продолжали появляться и тогда, когда в Китае уже наступило 21 мая. Читая теперь эти материалы, я невольно думаю, как же был прав В. И. Ленин, когда он называл политику "концентрированным выражением экономики".
21 мая наступили кульминация и развязка. Руководители Газпрома и Китайской национальной нефтегазовой корпорации (КННК) в присутствии лидеров двух стран подписали "сделку века" - контракт на поставку российского газа в Китай, переговоры по которому шли 8 или 10 лет (разные эксперты берут за точку отсчета разные даты). Это был реальный и осязаемый успех. Визит оправдал возлагавшиеся на него надежды, открыл перспективу подъема российско-китайского сотрудничества на качественно новый уровень, создал условия для укрепления материального фундамента отношений всеобъемлющего стратегического партнерства между Россией и Китаем.

Как оценивать газовый контракт с точки зрения его реального экономического содержания?

На эту тему было очень много комментариев, причем 9/10 из них были посвящены вопросу о цене газа. Однако, как известно, стороны, подписавшие контракт, объявили, что его условия являются коммерческой тайной. Получается что-то из разряда "я книгу не читал, но скажу". Поэтому спекуляции вокруг темы цены, полагаю, являются просто бессмысленными. В то же время следует обратить внимание на следующее: контракт рассчитан на 30 лет, годовой объем поставок составляет 38 млрд куб.м. Поставки начнутся не сразу, а через несколько лет. Предстоит еще разработать месторождения, построить соответствующую инфраструктуру. Все это также потребует времени и средств. При всей своей важности газовый контракт в настоящее время пока только подписан на бумаге, его еще предстоит претворить в жизнь.

Каково будет место России на газовом рынке Китая в случае успешной реализации контракта?

Увеличение потребления газа и преодоление зависимости от угля являются одним из приоритетов энергетической политики Китая, тем более сейчас, когда руководство страны "объявило войну загрязнению воздуха". В 2013 г. Китай добыл 112 млрд куб.м. газа, а импорт страны составил 51,5 млрд куб.м. (включая СПГ). Таким образом зависимость Китая от импортного газа равнялась примерно 30%, увеличившись на 5% по сравнению с 2012 г. Ожидается, что к 2015 г. этот показатель возрастет до 35%. Основным поставщиком газа в Китай в настоящее время является Туркменистан, в 2013 г. объем поставок туркменского газа был равен 24,7 млрд куб.м., что составляет 46,5% китайского импорта. За ним следуют Катар - 17,7 млрд. куб.м. СПГ и Австралия - 5 млрд куб.м. СПГ. Если бы Россия начала поставки газа сейчас, то она заняла бы лидирующие позиции на китайском рынке. Однако поставки начнутся в лучшем случае с 2018 г., а к этому времени ситуация может измениться. Китай рассчитывает, что к 2020 г. поставки газа из стран Центральной Азии увеличатся до 80 млрд куб.м., да и Россия даже по техническим причинам не сможет сразу выйти на объем в 38 млрд куб.м. Таким образом, оставаясь на почве реальности, можно рассчитывать на то, что российский газ займет заметную, но не доминирующую долю в китайском импорте газа, что вполне укладывается в китайскую стратегию диверсификации источников поставок энергоносителей.

Поможет ли газовый контракт с Китаем преодолеть чрезмерную зависимость России от поставок газа в Европу?

Газовый контракт с Китаем - это первый серьезный шаг по продвижению российского газа на рынки стран АТР. Вполне вероятно, что в недалеком будущем за Китаем последуют Южная Корея и Япония. Однако пока это только предположения. В настоящее время Россия экспортирует в Европу порядка 150-160 млрд куб.м газа, то есть примерно столько же, сколько Китай потребляет газа ежегодно. Получается, что при выходе газовых поставок в Китай на проектную мощность они будут составлять примерно 25% от экспорта России в Европу. Поэтому говорить о преодолении зависимости от Европы преждевременно, но первый реальный шаг в этом направлении, благодаря контракту с Китаем, может быть сделан.