Китай оденет весь мир в меха¹

Как рассказал Сергей Столбов, президент Российского пушно-мехового союза, в 1991 г. доля нашей страны на мировом рынке меха и пушнины составляла 30-35%. А сейчас не более 3-4%. Если взять наиболее популярную сегодня норку, ее производство с 14 млн шкурок в 1991 г. упало примерно до 2,5 млн. И это при том, что, по словам Евгения Симонова, президента Союза меховщиков России, наша холодная в целом страна и по сей день является основным потребителем меховых изделий — почти треть всего мирового производства остается в России. Соответственно, все восполняется импортом, который составляет не менее 60% по сырью и не менее 80% по готовым изделиям.

Новый лидер мирового мехового рынка сегодня — Китай. "Китайцы — молодцы,— констатирует Александр Сайдинов, директор ОАО "Салтыковский племенной зверосовхоз".— За десять лет они увеличили производство норковой пушнины в десять раз — с 2 млн шкурок в 1997 г. до 20 млн в 2007-м". При этом все мировое производство норки оценивается в 40 млн шкурок. Китай добился серьезных успехов и в производстве готовых изделий, потеснив таких признанных лидеров, как Греция и Италия.

Что касается России, то единственный сегмент рынка, где наши позиции еще весьма крепки,— соболь. По словам Сергея Столбова, 90% меха соболя продается за границу — примерно на $20 млн в год. Причем в основном это шкурки, а не готовые изделия. Собственно, вот и весь наш экспорт.

Недокорм

Первое, что приходит в голову, когда слышишь об упадке отечественной пушной отрасли,— в российских лесах повывелся зверь.

"Зверя сейчас не меньше, чем раньше,— опровергает это обывательское мнение Сергей Столбов.— Кое-где уменьшается поголовье кабанов, лосей — зверя, представляющего интерес для спортивной охоты, браконьеров, охотящихся ради мяса. С пушными видами все иначе. В основных регионах обитания — в Сибири, на Дальнем Востоке — за восстановлением поголовья следят и снижения не допускают". Кроме того, так называемая заготовка, то есть добыча дикого зверя, никогда не обеспечивала основные поставки шкурок. Главная доля рынка наиболее популярного меха — норки, песца, лисицы — всегда была у звероводческой пушнины, получаемой забоем "клеточного" зверя в специализированных хозяйствах.

Александр Сайдинов говорит, что рост себестоимости нашей пушнины обусловлен главным образом затратами на корм, хотя он и состоит в основном из отходов рыбной и куриной переработки, как это принято почти во всем мире. Однако корм не единственная проблема.

"Мне помимо зверосовхоза приходится содержать поселок, котельную, гараж, вкладывать деньги в строительство забора, иначе все растаскают,— рассказывает Александр Сайдинов.— На Западе если и есть забор, то маленький, чтобы животные не разбежались. А у нас забор строится с целью защитить хозяйство от жуликов и воров. То есть мы несем множество дополнительных расходов".

"Китайские соболя"

"Русские соболя по-прежнему ценятся на Западе,— говорит Андрей Тарасов.— "Русский соболь" — лейбл на всю жизнь. Стоимость изделий из такого меха составляет от $150 тыс. На Западе существует много подделок. Например, мех русской куницы, тонированный под соболя, выдают за русского соболя, но он, конечно, намного дешевле. Также можно встретить мех под названием "канадский соболь", который на самом деле является мехом куницы. В таких случаях имеет место спекуляция громким словом "соболь"".

Пока России монополию на соболя сохранять удается, однако угроза потери все реальнее. Зарубежные хозяйства пытаются наладить разведение "клеточного" соболя. Пока не удается: однозначного запрета на вывоз живого соболя из России нет, но отечественные звероводы всячески этому препятствуют, в частности, отказываются продавать особей-производителей. Но даже если будет законодательный запрет, монополию, скорее всего, удержать не удастся: слишком высока рентабельность разведения. Китайцы, например, по наблюдениям экспертов, присматриваются к соболю очень серьезно. И если им удастся освоить его "клеточное" производство, то мировой рынок наверняка заполонят "китайские соболя".