Политические вызовы переходного года⁷³

Безраздельная монополия КПК на политическую власть, которая дает ей возможность жестко контролировать деятельность государственных и общественных институтов, лежит в основе политической системы все годы существования КНР. В то же время говорить о том, что политическая система Китая является раз и навсегда данной и неизменной, представляется, по меньшей мере, очень большим упрощением. В годы правления Мао Цзэдуна (1949 – 1976 гг.) политический строй Китая можно охарактеризовать как режим вождистского типа. Вне зависимости от того, оценивать ли деятельность Мао Цзэдуна со знаком "плюс" или "минус", необходимо признать, что он, безусловно, был исключительно яркой харизматической фигурой. В его мировоззрении некоторые идеи, почерпнутые из учения Маркса, я бы даже сказал, не идеи, а, скорее, фразеология, причудливо сочетались со многими понятиями, характерными для традиционного китайского общества.

Когда Мао сравнивал себя с такими персонажами китайской истории, как Цинь Шихуан, Цао Цао, это была не просто поза, а в определенном смысле – отражение реальной действительности. Он действовал во многом так же, как поступали другие исторические деятели - основатели императорских династий. Отсюда жажда безграничной власти, обожествление собственной личности, жестокие репрессии, в том числе и в отношении ближайших соратников. Хотя последствиями политики Мао Цзэдуна были такие трагические страницы китайской истории, как "большой скачок" и "культурная революция", которые унесли миллионы человеческих жизней, необходимо признать, что он пользовался и продолжает пользоваться довольно большим авторитетом в народе. Иными словами, культ личности Мао, конечно, был, но и личность тоже была.

Приход к власти группы Дэн Сяопина и поворот Китая к политике экономических реформ и внешней открытости сопровождались внесением довольно существенных корректив в работу механизмов политической власти. Правящий слой, состоявший из партийных и государственных чиновников, которых в Китае называют "кадровыми работниками", к тому времени устал от эксцессов и перманентных потрясений периода "культурной революции" и хотел стабильности. Одновременно политическая стабильность была также необходима как условие для успешного проведения реформ в экономике. Дэн Сяопин чутко уловил эти настроения и уже в 1980 г. поставил вопрос о реформе политической системы, а также обрисовал ее основные контуры.

Монополия КПК на власть под сомнение не ставилась. Вместе с тем Дэн Сяопин считал необходимым избавить политическую систему от ряда «феодальных влияний», главными из которых были сверхвысокая концентрация власти в руках очень узкого круга лиц, их бесконтрольность, клановость в подборе кадров, а также система пожизненного занятия должностей. Новая система предполагала формирование коллективного руководства, периодическую ротацию кадров и некоторую децентрализацию порядка принятия решений. Такая конструкция представлялась Дэн Сяопину более устойчивой и надежнее страховала от повторения печального опыта "культурной революции".

Несмотря на высокий авторитет архитектора китайских реформ, в руководстве КПК нашлись люди, которые считали предложенный проект недостаточно радикальным и выступали за более глубокую демократизацию политического строя. В значительной мере на их взгляды оказывали влияние происходившая в СССР перестройка, и события в тогдашних социалистических странах Восточной Европы. Дискуссии вокруг проблем демократизации общественной жизни стали одной из причин острого политического кризиса 1987-1989 гг., который завершился трагическими событиями на площади Тяньаньмэнь.

После них точка зрения Дэн Сяопина победила окончательно и реформа политсистемы была проведена в предложенных им рамках. Несмотря на свою ограниченность, она в целом сыграла положительную роль и внесла свой вклад в экономические успехи Китая. Хотя в дальнейшем сам лозунг реформы политической системы официально не снимался, однако каких-либо значимых попыток углубить ее не предпринималось. Реформа свелась преимущественно к совершенствованию функционирования различных партийных и государственных органов, т.е. стала не столько политической, сколько административной.

Между тем потребность в продолжении политических преобразований осознается, во всяком случае частью высшего китайского руководства. Осенью 2010 г. премьер Вэнь Цзябао поднял тему реформы политической системы в своем выступлении по случаю 30-летия создания СЭЗ "Шэньчжэнь". Однако в центральной прессе речь премьера была опубликована с купюрами, т.е. подверглась цензуре, что является свидетельством отсутствия полного единства мнений по данной теме в среде партийного руководства.

К вопросу о политреформе премьер вернулся в марте т.г. на пресс-конференции по итогам сессии ВСНП, где он отметил, что "пережитки культурной революции и феодальные влияния отнюдь еще не устранены полностью… по мере развития экономики вновь появились такие вопросы, как несправедливость в распределении, недостаток честности, разложение и коррупция… для решения этих вопросов необходима не только экономическая реформа, но и реформа политической системы и в особенности реформа системы руководства партией и государством". Кроме того, Вэнь Цзябао добавил, что "без успешной реформы политической системы существует вероятность того, что уже полученные плоды реформы и развития могут быть утрачены, …а исторические трагедии, подобные «культурной революции», произойти вновь…". Бросается в глаза явная перекличка между словами Вэнь Цзябао и высказываниями Дэн Сяопина начала 80-х годов, из чего можно сделать вывод о том, что в Китае усиливается понимание того, что нынешняя политическая модель уже не отвечает современным требованиям и нуждается в реконструкции. Дальнейшее затягивание с реформой таит в себе угрозу серьезных сбоев в работе политического механизма.

Подтверждением этого является история с теперь уже бывшим первым секретарем парткома г. Чунцина Бо Силаем. Сын одного из ближайших сподвижников Дэн Сяопина, первого министра финансов КНР Бо Ибо, член Политбюро ЦК КПК, руководитель крупнейшего мегаполиса мира с населением в 32 млн человек, он совсем недавно рассматривался как один из наиболее вероятных кандидатов в члены Постоянного комитета Политбюро. Однако 15 марта Бо Силай был снят со своей должности, а 10 апреля потерял места в Политбюро и ЦК КПК. Падение Бо Силая вызвало шквал откликов как внутри Китая, так и за рубежом. Сразу после его снятия были даже слухи о государственном перевороте.

Бо Силай фигура явно неординарная. В 90-е годы он занимал должность мэра г. Даляня и превратил его в один из самых известных в Китае курортов, дав толчок развитию туриндустрии. На посту губернатора пров. Ляонин Бо Силай выступил одним из инициаторов разработки и начала реализации программы "возрождения старых промышленных баз Северо-Востока". В дальнейшем он был Министром коммерции КНР. По роду своей работы мне доводилось неоднократно видеть Бо Силая и всякий раз для себя я отмечал его непохожесть на других министров и высших чиновников. По своему характеру это очень живой и активный человек. В нем всегда ощущался политик.

Именно качества политика раскрылись в период его работы в Чунцине, куда он был переведен в конце 2007 г. Бо Силай в своей деятельности сделал акцент на таких волнующих китайское общество вопросах, как справедливость и равенство, прославился жесткой борьбой с организованной преступностью и коррупцией, реализацией масштабных социальных программ, предоставлением вида на жительства в Чунцине многим вынужденным переселенцам из районов затопления после строительства гидроузла "Три ущелья". Одновременно он активно стремился привлечь в город иностранный капитал, создать современные производства, увеличить число новых рабочих мест. По объемам строительства доступного жилья и темпам роста ВВП Чунцин по итогам прошлого года занял первое место в Китае. В Чунцин зачастили высокопоставленные китайские и иностранные визитеры, в том числе бывший госсекретарь США Г.Киссенджер, премьер-министр Канады С.Харпер, которые давали положительные оценки происходившим в городе изменениям.

В Китае заговорили о "чунцинской модели", многие надеялись на то, что приход Бо Силая в ПК Политбюро приведет к ее распространению по всей стране. Однако у Бо Силая было и немало противников. Его упрекали в неоправданном популизме, а также ставили в вину то, что он слишком увлекается обращением к наследию Мао Цзэдуна, пропагандирует "красную" культуру и является чуть ли не адептом "культурной революции". Последнее утверждение лично мне представляется весьма и весьма спорным, поскольку отец Бо Силая был репрессирован, мать погибла, да и сам он не избежал гонений в те годы.

Как бы там ни было, чисто формально Бо Силая сейчас обвиняют не в политических ошибках, но в серьезных нарушениях партийной дисциплины, а его жена проходит в качестве подозреваемой по делу о возможном убийстве гражданина Великобритании. В то же время общественное мнение убеждено, что у всего этого скандала есть серьезная политическая подоплека. В любом случае, падение Бо Силая нанесло серьезный ущерб имиджу высшего партийного руководства как внутри страны, так и за ее пределами, а также, как видится, существенно усложнило процесс передачи власти, показав наличие разногласий внутри правящей верхушки.