Китаец Ли - это наш Иванов ¹

Меняются времена, меняются моды. В 2006 г. было проведено исследование, охватившее почти 300 млн человек в более чем 1000 уездов и городов Китая. Оно подтвердило, что упомянутые фамилии по-прежнему занимают три первых места. Их обладатели составляют соответственно 7,4, 7,2 и 6,8% жителей КНР. То есть 96 млн китайцев носят фамилию Ли, 94 млн - фамилию Ван и 81 млн - фамилию Чжан.

В Поднебесной поныне можно считать традиционными 129 фамилий. Причем обладатели 18 из них насчитывают более чем по 1% населения. То есть у каждой из них по 13 млн однофамильцев.

В странах с конфуцианской культурой отношения между людьми как внутри семьи, так и вне ее строго регламентированы. Попадая в непривычное окружение или в незнакомый коллектив, где нет родственников или соседей, китаец инстинктивно ищет земляков, а среди них - прежде всего однофамильцев.

Каждому жителю Поднебесной свойственно стремление быть похороненным там, где когда-то родились его предки. Как только в КНР начались реформы, для 65 млн "хуацяо" - этнических китайцев, постоянно проживающих в других странах, появилась возможность приобрести себе могилу на родине. Реконструкция фамильных склепов, дабы продавать в них места зарубежным китайцам, стала прибыльной формой предпринимательства.

Нужно пояснить, что "хуацяо" в своем большинстве весьма состоятельны. Хотя их общее число составляет всего 5%населения КНР, они в 80-х годах производили 50% ее валового продукта. И даже теперь, когда объем товаров и услуг вырос в несколько раз, на их долю приходится примерно четверть ВВП страны. Так что заплатить за место в фамильном склепе того же населенного пункта или хотя бы того же уезда, где когда-то жили их предки, деньги находятся.

При этом надо помнить, что термин "фамильный склеп" имеет в Китае самое буквальное значение. Это не семейная могила, как у нас, а скорее общий храм предков для жителей данного поселка или города, носивших такую фамилию.

Словом, к земляку-однофамильцу в Китае принято относиться как к дальнему родственнику. У нас Иванов вряд ли вздумает попросить денег в долг у полузнакомого человека лишь потому, что тот однофамилец. Однако китаец Ли из провинции Шаньдун, встретив на чужбине другого шаньдунца с такой же фамилией, сочтет, что некие родственные узы позволяют ему рассчитывать на положительный ответ.

Тут надо пояснить особенность китайской трактовки еще одного понятия: "фамильная честь". Присущая жителям Поднебесной клановость, и как следствие ее - круговая порука, дала повод соседним народам называть китайцев "евреями Азии". Не только члены семьи и родственники, но и земляки-однофамильцы готовы сделать все возможное, буквально "разбиться в лепешку", дабы помочь члену фамильного клана в срок рассчитаться с долгами.

Благодаря такому снижению делового риска, китайские предприниматели обрели в Азии такое же преимущество, какое имели ростовщики-евреи в средневековой Европе, где Ротшильд и его единоверцы стали основоположниками банковского дела.

Не случайно еврейские погромы, впервые произошедшие в средние века в английском городе Йорке, примерно по тем же причинам повторились после Второй мировой войны в отношении китайцев в странах Юго-Восточной Азии (Малайзия, Индонезия, Таиланд, Филиппины). То есть там, где в руках многочисленных диаспор "хуацяо" оказались такие доходные отрасли, как торговля и банковское дело.

Публикуется с согласия автора