Тема экономических взаимоотношений между Россией и Китаем по большому счету не является в каком-то смысле откровением. Так или иначе, это два соседа, и их отношения насчитывают уже более 400 лет, в течение которых шел процесс формирования границы. А с соседом всегда удобно торговать. Однако, глядя в самое близкое прошлое, можно определить и моменты, во время которых российско-китайские взаимоотношения носили скорее эпизодический характер. Например, после дружественных и даже братских отношений 50-х годов, когда китайские товары с этикеткой «Дружба» в больших количествах появились на прилавках советских магазинов, отношения резко ухудшились, вплоть до вооруженных конфликтов на границе. Дальше, по мере решения вопросов демаркации границы, изменений в политической структуре России напряженность начала спадать, и в начале 90-х начался новый период в отношениях между Россией и Китаем, отмеченный сверхконтактным взаимодействием граждан приграничных районов двух стран, сопровождаемый ростом стихийной челночной торговли. О серьезных коммерческих проектах тогда мало кто задумывался, главным, в период мирового передела, всю тяжесть которого по обыкновению выносит рядовое население, было удержаться на плаву.

Тем не менее, вектор развития мировой экономики, сопровождаемый процессами интеграции и создания экономических союзов, указывал на Азиатско-Тихоокеанский регион, всячески стимулируя страны к вступлению в мировое сообщество и вхождению в различных формах в мировой рынок. Именно в такой ситуации Россия и Китай не преминули воспользоваться тем, что лежало «под ногами», а проще говоря, общей границей и богатыми запасами полезных ископаемых.

Если, к примеру, говорить об энергоносителях и связанных с ними взаимоотношениях, то до 2000 года нефтегазовый рынок России был практически не знаком с предприятиями КНР. Поэтому, странам пришлось достаточно быстрыми темпами, буквально пошагово проходить всю цепочку выхода на понимание друг друга в этой сфере деятельности. Все началось с участия в выставках. И как один из примеров такого рода знакомства стала выставка в Тюмени «Нефть и газ – 2001». По мнению китайских участников, она оказалась «весьма небольшой» по сравнению с аналогичными внутрикитайскими мероприятиями. Но в целом, как отмечали гости, «ее организация – на весьма высоком уровне». Да и «Китайская Нефтяная корпорация по технике и разработке» в ходе выставочного знакомства высказала надежду в установлении контактов с предприятиями нефтегазового профиля России, позволившими бы открыть на ее территории свой стабильный бизнес. А это, собственно говоря, для начала взаимодействия оказалось совсем неплохо. Да и с Российской стороны практически в эти же 2001-2003 годы решались вопросы первоочередности финансирования проектов, развития транспортных маршрутов, среди которых была программа развития восточной части России, включая выход на рынки Китая. Ну, а раз обозначились практические шаги, значит, своего рода теоретическое обоснование уже имело место. И обозначалось оно в первую очередь выгодами от сотрудничества.

Что касается экономических выгод, то они при нормальном развитии отношений, довольно велики. Взять, к примеру, приграничные области двух стран. Особый интерес здесь вызывает тот факт, что именно «законсервированные» территории, расположенные вдоль границы, ввиду недостаточной развитости представляют собой некую головную боль России и Китая. И развитие их экономической составляющей как нельзя лучше может стимулировать их огромные резервы. Кроме того, Китай, очень большой и стабильный потребитель энергоресурсов, даже несмотря на провозглашенную его руководством политику энергосбережения. В связи с этим диверсификация потоков углеводородного сырья и поставка его из России на китайский рынок только лишь ускорит процесс освоения и становления приграничных регионов.

Однако, вместе с экономическими существуют и политические выгоды от сотрудничества России и Китая. Дело в том, что Россия сейчас сталкивается с вызовом с Востока и Юга. Это общемировая проблема радикального исламского терроризма и прочее, прочее. В связи с этим очевидно, что России нужны союзники. А Китай в этой роли представляет собой, чуть ли не идеального партнера для России в Азиатско-Тихоокеанском регионе. И не только в нем. Тем не менее, Китаю тоже угрожает аналогичная проблема исламского радикализма. То есть, налицо общие раздражители, устранять которые можно вполне эффективно, применяя определенные союзнические принципы. Необходимость подобных шагов косвенно подтверждал еще Збигнев Бжезинский, признавая, что Россия и Китай вместе – это выигранная партия.

Но понятие «вместе», даже при наличии перспектив на выигрыш партии, тем не менее, так и могло остаться всего лишь понятием при отсутствии определенных импульсов с обеих сторон. А вот перспективы таких импульсов, хотя бы для России со стороны ее восточной границы были довольно слабыми. В отношении китайской экономики сложилось некое мнение о ее слаборазвитости, а о китайских товарах, как о низкокачественных. Данные торговой статистики отчасти подтверждали это соображение. Например, экспорт России в Китай в 2003 году составлял $8,4 млрд., увеличившись по сравнению с 1998 годом в 2,6 раза. Импорт из Китая за этот же период времени возрос почти в той же пропорции (в 2,8 раза), причем перевес России над своим контрагентом практически не изменился — она продавала в КНР товаров в 2,5 раза больше, чем Китай в Россию, хотя ряд российских товаров находится в Поднебесной под антидемпинговым расследованием. Китаю нечего было предложить — в этом и заключалась вся сложность торговых отношений с Россией. Однако здесь проявился интересный парадокс. С одной стороны, китайские товары не пользовались особым спросом в России, но, с другой стороны, они достаточно активно продаются в США. Отчего так происходит, сказать трудно, но это и не суть важно. Важно другое: финансы, полученные от экспорта своих товаров в США, КНР готова тратить в России, закупая ее товары и услуги в неограниченных объемах. То есть слабое соответствие китайских товаров российским потребностям вполне компенсируется массированными их поставками в США. И отрицательное сальдо в торговле с Россией (около $5 млрд. в 2004 году) легко компенсировалось положительным сальдо Китая в торговле с США. Понимая, что прямой экспорт китайских товаров на российскую территорию не очень выгоден, китайские предприниматели пошли на создание большого количества предприятий на территории России, особенно в городах зоны пограничной торговли. Предприятия эти действуют в основном в сфере торговли и общественного питания, работают там только китайцы, и продаются в них только китайские товары, причем достаточно дешево. Поэтому разрыв в объемах экспорта и импорта может существенно сократиться, если, конечно, российские компании не предпримут новых шагов по продвижению своих товаров на китайский рынок. И здесь у России есть кое-какие шансы, особенно в области энергетического и горно-шахтного оборудования, не говоря уже о нефтепродуктах и прокате черных и цветных металлов. Правда, российским компаниям придется соревноваться уже не с китайскими производителями, которые фактически в минимуме, а с транснациональными корпорациями, со штаб-квартирами в Париже, Нью-Йорке, Дюссельдорфе. Выдержать эту конкуренцию будет очень нелегко, но другого выбора нет. Можно, конечно, и дальше расширять поставки нефти и древесины, однако это тупиковый путь. Россия и так уже поставляет нефть и газ в Европу, получая в обмен всю палитру производственных и потребительских товаров, которые могла бы вполне производить и у себя.

И здесь практически в унисон с возникшими потребностями в организации инвестиционных потоков между двумя странами, инициативу подхватывает Гонконг, предоставляя благоприятные условия для активизации деятельности российского бизнеса в Китае. Об этом на пресс-конференции в Москве заявил генеральный директор инвестиционного агентства администрации Сянгана (Гонконга) Майк Роуз. Прежде всего, по словам М. Роуза, российский капитал может использовать преимущества Гонконга как международного финансового центра Китая.

В связи с этим нельзя не упомянуть один из принципов организации деловых взаимоотношений с китайскими партнерами: «сначала доверие, потом бизнес». То есть, выходит, что бизнес является вторичным? В это можно верить, можно не верить, но в переговорах такой посыл желательно учитывать. А уж если и генеральный директор инвестиционного агентства администрации Сянгана (Гонконга) сам заявляет о благоприятных условиях для активизации российского бизнеса в Китае, то скорее всего доверие можно считать состоявшимся.

Однако чем торговать, в каких сферах экономики применять свои наработки и возможности российскому бизнесу? По мнению аналитиков, занимающихся вопросами исследования номенклатуры товарооборота между Китаем и Россией, в настоящий момент, даже не смотря на рост товарооборота, сама его структура оставляет желать лучшего. Из России экспортируются в основном сырьевые товары: лес, металлы, топливно-энергетические ресурсы, сырье для химической промышленности (эпихлоргидрин и ПВХ-смолы, например) – то есть товары с низкой добавленной стоимостью, но нет наукоемкой и высокотехнологичной продукции (тогда как страны ЕС, напротив, экспортируют все, что касается машиностроения, электроники, точного оборудования и приборов). Также сейчас Китай крайне заинтересован в покупке или совместном производстве электроэнергии – своей не хватает. Импорт в Россию из Китая в основном ограничен товарами народного потребления, бытовой электротехникой и электроникой, обувью, текстилем, трикотажем, изделиями из кожи, иногда это основы для фармпрепаратов. Хотя сейчас в России появился уже и такой экзотический пока еще товар, как китайские автомобили.

И все же номенклатура номенклатурой, но у Китая, как и у другой страны, помимо устоявшихся принципов деловых взаимоотношений, зафиксированных в виде довольно точных изречений, существует и своя особая организация экспортно-импортного рынка. В первую очередь, это рынок посредников - компаний, которые являются промежуточным звеном между продавцом и покупателем. Почему так? Дело в том, что многие китайские заводы и фабрики, как продавцы так и покупатели, не могут, не умеют, а иногда даже и не имеют права работать с иностранцами. У них отсутствуют управленцы, в достаточной степени знающие английский язык (не говоря уже о русском), у них нет возможности экспортировать или импортировать товар. В Китае вообще весьма развит институт посредничества, более того, он подробно описан и упорядочен законодательством. Но, так или иначе, такого рода посредники как правило обладают достаточной квалификацией, знаниями, лицензиями и связями для осуществления экспортно-импортных операций. Например, в случае закупок текстиля или одежды в Китае гораздо проще работать с посредником, который говорит по-английски, досконально знает местных производителей, знает, у кого, где и как можно заказать необходимый ассортимент, который организует отгрузку и который будет отвечать за качество поставляемой продукции. Если, конечно грамотно построить с ним отношения.
В случае импортных операций картина может быть еще интереснее - например, какой-либо завод в Китае информирует о своей готовности приобрести определенное количество российского сырья. На этот заказ в самом Китае откликаются одна или несколько посреднических компаний, включая в работу все свои структуры и связи, используя Интернет и всех своих контрагентов в России. Это напоминает круги по воде, когда сотни мелких менеджеров начинают искать нужный товар, вести переговоры о заключении контрактов.

Говоря о месторасположении «посреднических» компаний, можно отметить, что базируются (зарегистрированы) они в основном в приграничной с Россией провинции Хэйлунцзян и на юго-востоке Китая – район Шанхая, Гуанчжоу, Гонконга, Шенчжэня. Сейчас некоторые из них уже настолько тесно экономически связаны с теми фабриками и заводами, с которыми они работают, что трудно сказать, то ли это просто агенты, то ли уже представительства. К чести китайцев надо сказать, что соблюдение партнерских договоренностей является практически незыблемым правилом. А в случае несоблюдения ими каких-либо обязательств, например, задержки с отгрузкой, с них вполне можно получить компенсацию, если конечно это заблаговременно включено в контракт. Однако, это то, что касается так называемого среднего бизнеса, развившегося до степени приближения к крупному.

Привлекательность же китайского рынка, которую еще предстоит оценить крупному российскому бизнесу, уже в достаточной степени была подтверждена иностранными компаниями. Например, в прошлом году прибыль «Дженерал Моторс», полученная от операций в Китае, составила 437 млн. долл. — больше половины ее совокупной прибыли в Северной Америке. В области высоких технологий лидировала компания «Интел», которой удалось заработать 3,7 млрд. долл. на одном из наиболее прибыльных рынков мира. «Интел» инвестировала около 200 млн. долл. в 50 китайских предприятий, и ее марка стала самой популярной в КНР. В то же время фармацевтическая индустрия серьезно отстает в освоении рынка Китая. Так, например, по некоторым оценкам, прибыль, полученная компанией Pfizer в Китае в 2003 г., составила всего лишь 1% от ее общего дохода (140 млн. из 45 млрд. долл.), хотя начиная с 80-х годов эта компания инвестировала более 500 млн. долл. в освоение китайского рынка. В настоящее время Pfizer продает в Китае 40 наименований лекарственных препаратов, а в ближайшие пять лет планирует вывести на рынок 15 новых средств. Кроме компании Pfizer, в Китае работают и другие крупные представители фарминдустрии: GlaxoSmithKline (ее инвестиции составляют 400 млн. долл., и в прошлом году компания получила около 300 млн. прибыли); AstraZeneca (инвестировала 140 млн., а ее прибыль в прошлом году достигла 151 млн. долл. Компания планирует увеличить количество рабочих мест в своих торговых представительствах до 900); Novartis (с конца 80-х инвестировала около 70 млн. долл. Начиная с 2000 г. объемы продаж в Китае увеличивались в среднем на 20% ежегодно, и в прошлом году составили 120 млн. долл.)

По данным Главного таможенного управления КНР за январь и февраль 2005 года, внешний товарооборот КНР достиг 179,26 млрд. долл. США, увеличившись на 21,7 процента по сравнению с тем же периодом прошлого года. Экспорт составил 95,28 млрд. долл. США (рост – 36,6 процента), импорт – 84,18 млрд. долл. США (рост 8,3 процента). Активное сальдо внешнеторгового баланса – 11, 1 млрд. долл. США. В этот период крупнейшим торговым партнером Китая по-прежнему был ЕС (текстиль и одежда - туда, оборудование - обратно). За ним следуют США, Япония и АСЕАН. Основные статьи экспорта Китая – продукция машиностроения и электроники. Был отмечен быстрый рост импорта продукции первичной переработки и готовой промышленной продукции.

В этом списке Россия занимает 8-е место среди торговых партнеров Китая. Объем российско-китайской торговли по итогам января-февраля 2005 года составил $3 млрд. 130 млн., что на 14% больше показателя аналогичного периода 2004 года.

Россия все еще сохраняет положительное сальдо в торговле с Китаем за счет больших объемов экспорта сырья: к марту профицит составил $620 млн. Основные позиции в российском импорте из Китая занимают текстильная продукция и электротехника, на которые пришлось $512 млн. из $1,25 млрд. общей стоимости поставленных в Россию товаров китайского производства. По информации из открытых источников, по итогам 2004 года объем двусторонней торговли между Россией и Китаем составил $21 млрд. 231 млн. долларов США.

Герман Спирин, специально для «ChinaPRO»

Продолжение следует…

  Обсудить в форуме

ДРУГИЕ СТАТЬИ НОМЕРА

  Желание роста...
  Иероглифы отношений
  Приморье - Хэйлунцзян - планы сотрудничества
  Китай: завоевание мехового рынка
  Товарооборот, эмбарго и авторитет - это Китай
  Ван Гулик: особое понимание Китая
  Китай - модернизация современности
  Мандариновая случайность
  Кто победит в экономической гонке столетия?