"Лучше меньше, да лучше"⁴⁷

Экономическое возвышение КНР широко обсуждается, причем за рубежом о нем говорят даже больше, чем внутри самого Китая. В большинстве комментариев подчеркиваются очень высокие темпы экономического развития, которые демонстрирует Китай в последний ряд лет. Действительно, объем ВВП КНР увеличился с $1,45 трлн в 2004 г. до $4,91 трлн в 2009 г., т.е. почти в 3,4 раза. Это позволило Китаю существенно повысить свое место в мировой экономической табели о рангах. Хронология этого рывка выглядит следующим образом. По показателям объема ВВП в 2005 г. Китай обошел Францию, в 2006 г. – Великобританию, в 2007 г. – Германию. К этому списку побед нелишним будет добавить и то, что в 2009 г. Китай вышел на первое место в мировом экспорте, обойдя Германию, а также занимает вторую строчку в рейтингах крупнейших мировых импортеров и получателей прямых иностранных инвестиций, уступая только США.

Хотя по объему ВВП КНР продолжает существенно уступать США ($14,46 трлн), нет недостатка в прогнозах относительно того, к какому времени Китай сумеет преодолеть этот разрыв и догнать США. Мнения на этот счет, конечно, значительно разнятся, но в большинстве случаев эксперты предсказывают, что это может произойти приблизительно в период между 2020–2030 гг. Исходной точкой для таких прогнозов является предположение, что Китай и далее будет сохранять высокие темпы экономического роста.

Однако, как говорят в Китае, “пути Неба неисповедимы и изменчивы… и чем меньше об этом говорить, тем лучше…”. Грустным примером этой истины является бывший Советский Союз, который пятьдесят лет назад поставил задачу “догнать и перегнать Америку”. Другой пример – Япония. В начале 80-х годов прошлого века многие эксперты и аналитики прочили, что Япония обгонит США и станет экономическим центром мира. Окончились эти прогнозы “потерянным десятилетием” японской экономики. В Китае об этом помнят.

Конечно, успехи Китая в экономическом развитии за последние тридцать лет впечатляют. Выбранная Китаем модель экономического развития базировалась на массированных инвестициях, дешевой рабочей силе и низкой стоимости других факторов производства (земли, сырья и энергии). Основная цель экономической политики заключалась в обеспечении высоких темпов количественных показателей экономического роста, прежде всего ВВП страны. Ради этого предоставлялись фантастически льготные условия для иностранных инвесторов, искусственно сдерживался рост зарплат, не обращалось должного внимания на социальную сферу и защиту окружающей среды.

На начальном этапе реформ такая модель развития была вполне оправданной. При всех своих издержках она вытащила Китай из кризиса, в котором он оказался после потрясений “культурной революции”, позволила за короткий исторический срок дать мощный толчок индустриализации, открыла страну внешнему миру, превратила ее в “мировую фабрику”, помогла создать основы многоукладного рыночного хозяйства.

Но есть и оборотная сторона медали. Основной недостаток выбранной Китаем модели развития, которую теперь называют экстенсивной, состоял в том, что в ее рамках не предполагалось уделять приоритетного внимания качеству экономического роста. Приведу всего лишь один пример.

На фоне разговоров о грядущем “китайском веке”, создании “Чимерики” как-то незаметно прошли данные Международного энергетического агентства о том, что Китай уже обогнал США и вышел на первое место в мире по объему энергопотребления. Хотя эти оценки и опровергались китайской статистической службой и Государственным управлением энергетики, их подсчеты также показывают, что разрыв в энергопотреблении двух стран незначителен и находится в пределах статистической погрешности. Это позволяет говорить о том, что Китай и США потребляют в настоящее время примерно одинаковый объем энергии. А по сравнению с Японией Китай расходует энергии примерно в четырк раза больше. К этому следует добавить, что по объему выбросов вредных веществ в атмосферу Китай уже с 2006 г. вышел в мировые лидеры.

Основная причина – высокая энергоемкость китайской промышленности, что, в свою очередь, обусловлено ее нерациональной отраслевой структурой и низким уровнем технического оснащения. Поставленная в 11-ом пятилетнем плане (2006 – 2010 гг.) задача сократить потребление энергии на единицу ВВП на 20%, скорее всего, не будет выполнена. Более того, в первом полугодии 2010 г. расход энергии на единицу ВВП даже несколько увеличился. Предпринимаются лихорадочные усилия хоть как-нибудь выправить ситуацию. Летом было принято решение о закрытии до конца сентября более 2000 предприятий энергоемких отраслей. Одновременно “инновационный подход” был проявлен местными чиновниками, которые, не долго думая, прибегли к веерным отключениям электроэнергии как для предприятий, так и для населения. Дело зашло так далеко, что правительственные ведомства вынуждены были дать указания о недопустимости таких действий.

Перечень подобных примеров в экономике и социальной сфере может быть продолжен. Очевидно, что, несмотря на превращение Китая во вторую экономику мира, по многим критериям экономического и социального развития он все еще находится существенно ниже развитых стран. С начала 90-х годов ООН проводит подсчеты т.н. “Human Development Index” (HDI), который учитывает среднедушевой ВВП и основные показатели качества жизни, включая образование, здравоохранение, социальную защищенность и т.д. Так вот по этому показателю в 2009 г. Китай занял 92 место в мире. Для сравнения: 1-е место было у Норвегии, 9-е – у Японии, 13-е – у США, 24-е – у Гонконга.

Эти данные достаточно наглядны и не требуют особых комментариев. При всей важности валовых показателей сводить все дело исключительно – либо даже преимущественно – к ним было бы, как видится, непростительным упрощением. Особенно на нынешнем этапе, когда Китай, что называется, лицом к лицу встал перед задачей “изменения способа экономического развития”, кардинального повышения эффективности экономики, развития инноваций и экономики знаний. О необходимости этого стали говорить уже достаточно давно. После прихода к власти в 2003 г. Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао начали предприниматься и некоторые практические шаги, но смена вех в экономической стратегии по большей мере воспринималась все-таки как довольно абстрактный политический лозунг. Кризис поставил эту задачу в плоскость практической политики. Переход к новой модели экономического развития вне сомнений будет длительным и сложным, причем по масштабности решаемых задач его можно сравнить с новым этапом экономической реформы. Важным шагом на этом пути станет готовящийся 12-й пятилетний план на 2011 – 2015 гг.